Тонкие пальцы сжали газетный лист, комкая. Тихий всхлип отдался эхом в больничной палате, в которой она осталась одна. Дверь за сестрой захлопнулась, отрезая от надежды, мечты и жизни, и настала новая реальность. И что делать с ней было не понятно. И надо ли вообще что-либо делать...?
Боль скрутила все внутри, не позволяя нормально вздохнуть, а слезы все не приходили. Потемневшие глаза бездумно скользили по предметам, по дорогой обстановке и аппаратуре, не находя точку фокусировки. Пальцы продолжали терзать газету, пока не скатали плотный шарик. И только потом она откинула его от себя, как что-то чуждое и опасное.
Как же так? Поверить? Она ни за что бы не поверила! Но что делать с газетным разворотом, где чёрным по белому написано о свадьбе? И такая чудесная фотография!
Черты его лица она знает касанием своих рук, каждым поцелуем, каждым ощущением тела. Он живёт внутри, всегда рядом с сердцем... Которое сейчас корчится от боли и плачет кровавым слезами. Ожидала ли она? Нет. Конечно, нет... Только-только поверив, что все у них будет хорошо, что демоны прошлого, наконец, побеждёны, а впереди чистое, незамутненное счастье. И любовь.
Воздух окончательно закончился, и ей пришлось сделать судорожный вздох, преодолевая спазм. Больно... Как же больно! Дышать больно, смотреть больно, и думать тоже больно. А ещё все плывёт перед глазами, тошнота накатила внезапно, заставляя метнуться в туалетную комнату. Сильно сказано, ведь ноги не слушались, цепляться пришлось за все подряд, чтобы не рухнуть и доползти до унитаза. И пока внутренности скручивало, удалось немного отойти от шока.
Холодная вода омыла лицо, немного приводя в себя. Глядеть в зеркало не хотелось, отражение итак не баловало, а сейчас... Да и какая теперь разница? Для кого быть в форме? Теперь место красавицы занято не ею. Сестрица подсуетилась. О её талантах она, конечно, знала, но вот о его она не догадывалась. А может, просто не хотела? Прятала голову в песок?
Воспоминания затопили океаном, тёплым, прозрачным, пронизанным солнечными лучами. Его руки, его губы, его тело, солёный привкус поцелуя...
Нет, нет, Господи, не надо! Как это выдержать? После смерти родителей и брата остались только они двое. Сестра и любимый. И больше их нет. Совсем одна. Одиночество. В таком огромном мире, полном людей, ей не осталось места. Ни для кого, ни для чего, без будущего.
Добравшись до кровати, она упала на неё и свернулась клубочком, не обращая внимания на резкую боль в ноге. Да, теперь она не совершена. Вечное напоминание о его прошлом. При каждом взгляде. Зачем, если рядом красавица с точёным, чистым телом? Она понимала... Нет, она пыталась понять, но не могла! Душа стонала и не желала ничего слышать! Закусив костяшку пальца, она сдержал стон, рвушийся из самой глубины истерзанной души. Хочет она или нет, а придётся принять новую реальность. Она не позволит вытирать о себя ноги собственной сестре! Одного разговора и доказательства вполне достаточно! Хорошо бы взглянуть и в его глаза. Синие, как глубокий океан, холодные, как айсберг... И что она там увидит? Приговор себе? Их любви? Или она обманывалась, и любовь была только её? Или после произошедшего он просто растерял к ней чувства? Ведь ни разу не пришёл, не навестил... И хотя врачи уверяли, что он и сам ранен и прикован к кровати, придёт немного позже. Она верила. Ждала. Помнила все, что там происходило. И всем сердцем желала ему поправиться, да и сама безропотно терпела все процедуры, чтобы встать на ноги, скорее увидеть его, обнять, прижаться всем телом!
Зачем?
Уже не важно...
Заветный паспорт лежал под подушкой. Пожалуй, она была не права, остался один человек, которому была важна её дружба. На плече которой можно было прорыдаться, ощутить поддержку. Но и ей рассказать полностью о своих планах она не могла. Не могла так подставить подругу. Обняв напоследок, она шёпотом пожелала ей здоровья и чтобы берегала ребёнка и мужа, а потом выпроводила за дверь.
Всё. Осталось только исчезнуть навсегда... Так, чтобы не нашли. Из ложного чувства ответственности. А в сестринскую любовь она больше не верила.
Всё же хорошо, когда есть деньги. И палата собственная и персонал вежливый и не любопытный, да и одежда в шкафу рядом, а не у администратора.
Уже второй день она улыбалась врачам из вежливости, скрывая свою боль и решимость. И надеялась никто и ничего не заметил. Да даже если... Сегодня её здесь уже не будет!
Пришлось плотно пообедать, хотя от запаха еды её разве что не вывернуло наизнанку. Но все же, она сдержалась, уговаривал себя, что дальше придётся экономить каждый цент. Квартирку сестра продала за бесценок, но все же это были деньги. Все вещи из гардероба в рюкзачок не влезли, но всё же самое необходимое поместилось.
Оставалось только встать и уйти. Но она медлила, малодушно крутя на безымянном пальце колечко. Она поверила ему всей душой, любила всем сердцем. Любит. Все равно любит. И от этого никуда не денешься. Но не будет путаться у них под ногами, вынуждая куда-то пристраивать ненужную родственницу. Понимала, что не сможет присутствовать на этой свадьбе, проще шагнуть с крыши. Прогнав от себя эту страшную мысль, она достала и расправила на тумбочке измочаленный газетный листок, до боли всматриваясь в его уверенную улыбку, в разворот мощных плеч, впитывая в себя образ любимого мужчины. Уже не её мужчины.
Дрожащие пальцы тронули лицо на фотографии, погладив с нескрываемой нежностью, и дорогое кольцо легло поверх фотографии. Сверху мягко упал кулон на тонкой цепочке. Прекрасная жемчужина в изящном обрамлении мерцающих драгоценных камней.
Подхватив рюкзачок и забросив его за плечи, она двинулась к двери, стараясь убрать хромоту. Но у самого порога остановилась и прижалась пылающим лбом к дверному полотну, ногти бессильно царапнули серебристую поверхность. А потом она быстро развернулась, прохромала обратно и схватила кулон. Она не может оставить жемчужину здесь! Цепочка заняла свое место на нежной шее, а кулон скользнул под одежду, согреваясь.
Дверь неслышно закрылась за невысокой фигуркой, ставшей ещё более хрупкой и беззащитной. А на тумбочке осталась потрепанная газетная вырезка, придавленная изящным обручальные колечком.
